В Вашингтоне говорят, что Жак Ширак «должен ответить за линию, которую он проводил во время нынешней войны». Герхард Шредер больше не увидит Белого дома, по крайней мере, изнутри, утверждают «ястребы» в американской администрации. А Владимир Путин? Э, он - другое дело; никто не собирается приговаривать его к виселице в американском общественном мнении.
Почему нет? Те, кто следил за так называемым «саммитом проигравших», проходившим в конце недели в Санкт-Петербурге, видели, что Путин в своей интровертной, тихой манере высказывал свое неприятие развязанной американцами войны наиболее резко из всех троих. Президент России предостерег Вашингтон от установления «новой формы колониального режима» в Ираке и заявил, что военная кампания потерпела фиаско - Ирак оказался пугалом, не обладающим оружием массового поражения.
Оправдывает ли победа над пугалом гибель людей, гуманитарную катастрофу и массовые разрушения, - поинтересовался он. А потом добавил далеко небезобидную колкость: американцы могут найти в Ираке «дымящийся ствол», который ищут, но, намекнул он, только если сами его туда подложат.
До последней минуты американцы верили, что русские - у них в кармане, их расхождения - не более чем тактика, призванная скрыть молчаливое соглашение; что в худшем случае русские останутся нейтральными не будут противодействовать войне. Угрозы министра иностранных дел России Игоря Иванова воспользоваться правом вето в Совете безопасности звучали так же громко, как и его французского коллеги Доминика де Вильпена. Американцы не обратили внимания на Иванова, посчитав, что он просто играет роль «плохого полицейского». Однако оказалось, что «хороший полицейский» Путин предпочел «старую» Европу, которая решила помахать красным плащом перед раздувающимися ноздрями разъяренного американского быка.
Как и его французский визави, Путин предупреждал против «неоправданной» и «незаконной» войны, которая повлечет многочисленные жертвы, вызовет возмущение мусульман и нарушит региональную и международную стабильность. Боявшийся потерять обещанные ему Саддамом выгодные контракты, Путин попал также под влияние поднимающейся и, кажется, беспрецедентной, волны антиамериканских настроений в обществе.
Как и Ширак, он проповедовал многополярный мир, в котором «гипердержава» не устанавливает международные правила. Он хотел использовать то, в чем видел историческую возможность восстановить международный статус своей страны, и боялся, что мессианское рвение, которое обуревает администрацию Буша, приведет американцев к воротам Пхеньяна и/или Тегерана.
Но в отличие от Ширака и Шредера, Путин - единственный, кто действительно слышал сердитый голос Буша по телефону. Разговор был по поводу доклада Пентагона о нарушениях Россией международных санкций на продажу Ираку оружия и военных технологий.
Президент России мог это отрицать и предупредить Буша, что «эти ложные обвинения способны повредить отношениям между двумя странами», но российская пресса поверила американцам. Согласно российской прессе, недавний обстрел автоколонны российского посольства по дороге из Багдада в Сирию был ничем иным, как местью американцев.
Так как же объяснить тот факт, что никто в вашингтонской администрации не призывает дать России нагоняй? Почему в столовой Конгресса жареную картошку переименовали из «французской» в «свободную», но ни один конгрессмен не призвал к бойкоту русской черной икры, и никто не пригласил прессу посмотреть, как он будет выливать водку в вашингтонскую канализацию?
Во-первых, несмотря на сходную риторику, невозможно сравнить тон и частоту антиамериканских высказываний французского президента с риторикой его коллег по «тройке несогласных». США убеждены, что если бы не Ширак, Путин тихо проглотил бы американские планы.
Во-вторых, понятно, что Америка не ждет от России соответствия тем стандартам и критериям, которые предъявляет своим партнерам по Североатлантическому альянсу. Малышка-Россия, несмотря на свои почтенные размеры, еще не закончила свое обучение демократии - возможно, поэтому все усилия Haaretz узнать о российской политике по Ираку разбиваются об уклонения от ответов и брошенные телефонные трубки.
Российская нефть также влияет на направление мыслей американцев. И, наконец, если Франция и Германия собираются установить европейские силы безопасности, чтобы уравновесить американскую мощь, то Путин, кажется, понимает, что в конце концов его экономические и стратегические обстоятельства делают альянс с США предпочтительнее, чем с раздробленным континентом с неясным будущим.
