DW: Во время первой чеченской войны Вы еще выступали за независимость Чечни и боролись против русского вторжения. Как Вы оцениваете прежнюю позицию, возвращаясь мысленно к тем временам?
Кадыров: Перед первой чеченской войной в 1994 году я был заместителем муфтия. Я не принимал участия ни в митингах, ни в политических интригах. Народ верил в обещания соблазнителей, которые во время демонстраций обещали счастливую, богатую и независимую жизнь. Тогда я понял, что маленькая Чечня стала инструментом в большой политике.
DW: Когда вы поняли, что объявление Чечни независимой могло бы стать для нее катастрофой?
Кадыров: В 1996 году, после окончания первой чеченской войны, когда российские войска были вынуждены уйти. Мы тогда провели под наблюдением ОБСЕ выборы. Потом Аслан Масхадов был избран президентом. Как муфтий я присоединился к нему. Уже в то время некоторые пытались ввести шариат. Я как духовный руководитель страны был против этого.
DW: Почему Масхадов хотел ввести шариат, если Вы как муфтий были против этого?
Кадыров: Сначала Масхадов хотел, чтобы параллельно действовали и гражданские, и религиозные законы. После нашего совместного паломничества в Мекку в конце апреля 1997 года его как подменили, ему будто промыли мозги. С той поры он хотел, чтобы в Чечне действовали только законы шариата.
Какую позицию занимают в чеченском вопросе арабские страны?
Кадыров: Я просил о встрече Саудовскую Аравию и другие богатые арабские государства, которые дают деньги террористам. Дело в том, что Масхадов и ему подобные ведут не джихад, а играют судьбой всего народа в то время, как их дети в полном достатке живут за границей. Моя семья живет в Чечне.
DW: Кое-кто из Ваших соотечественников называет Вас предателем.
Кадыров: Я это всерьез не воспринимаю, так как знаю, кто в действительности является предателем. Я здесь назову одного Аслана Масхадова, который за время своего правления не сделал ничего, чтобы построить государство, да к тому же развязал войну. Все другие уехали из Чечни и наслаждаются сейчас своей жизнью в эмиграции. Я чеченский патриот.
DW: Но люди Путина несмотря на это ведут с Масхадовым переговоры.
Кадыров: Мне известно только об одной встрече. Я знаю однозначную позицию Путина, что с Масхадовым не может быть никаких переговоров. Его место на скамье подсудимых, и его партнером по переговорам должен быть прокурор.
DW: Что будет с чеченцами, которые борются против Вас с оружием в руках?
Кадыров: Я предлагаю им с разрешения Путина амнистию.
DW: Сколько еще боевиков прячется в горах?
Кадыров: Точного числа не знает никто. Если мы нарушаем права человека, то у боевиков всегда будет приток людей.
DW: В состоянии ли помочь Чечне Германия или европейцы?
Кадыров: Я вообще ничего не ожидаю от других государств. В сентябре у нас будет образовано Министерство внутренних дел, в состав которого войдут войска численностью 12 000 человек, и мы сами наведем порядок.
DW: Каким Вы видите будущее Чечни?
Кадыров: Чечня есть и останется субъектом Российской Федерации.
