Рональд Рейган (Ronald Reаgan) выступил с речью по противоракетной обороне на саммите в Вашингтоне в 1987 году. После этого Михаил Горбачев обратился к нему скорее с сожалением, чем с негодованием. "Господин президент, - сказал Горбачев. - Вы делаете то, что считаете нужным делать ┘И если Вы, в конце концов, считаете, что у Вас есть система, которую нужно развернуть, разворачивайте ее. Кто я такой, чтобы учить Вас, что делать? Я считаю, что Вы теряете деньги. Я думаю, что она не будет работать. Но, если это именно то, что Вам нужно, разворачивайте ее".
Спустя четырнадцать лет, несмотря на то, что Россия перестала быть врагом, американский президент по-прежнему стремится развернуть систему противоракетной обороны. Владимир Путин назвал решение президента Буша (Bush) выйти из договора по противоракетной обороне ошибкой, которая, однако, не должна повлиять на "дух партнерства и союзничества" между Америкой и Россией. И здесь мы слышим эхо горбачевского безропотного отношения к программе СОИ, реализацию которой тот считал иррациональной и неостановимой, поскольку препятствовать этому процессу было бессмысленно.
Горбачев понимал, что озабоченность США противоракетной обороной несет в себе глубокие противоречия. Даже в том случае, если было бы произведено оружие для звездных войн, способное уничтожать ракеты, оно никогда не смогло бы обеспечить защиту для всего населения США. Когда во времена Рейгана политики случайно заговаривали об этой истине, это обычно приводило к дискуссиям. В умах рядовых американцев укоренилась мысль, что смысл системы противоракетной обороны состоит в том, что она сможет непосредственным образом защитить всех или почти всех людей, а не в том, что она может обезопасить некоторые виды американских вооружений и обеспечить выживание определенной части гражданского населения или каким бы то ни было образом усложнить задачу агрессора. Простых американцев не слишком вдохновляют плохо прикрытые амбиции некоторых республиканцев использовать эту изначально оборонительную программу для того, чтобы, в конечном счете, создать наступательный потенциал в космосе.
Сам Рейган, вероятно, не раз задумывался о стратегической оборонной инициативе, во всяком случае, он много говорил про то, что совершенная оборона для всего населения США является его целью. Однако за редким исключением эксперты из Америки, России и других стран были согласны с тем, что противоракетная оборона не может ни создать зонт для всего населения, ни создать непреодолимые препятствия для серьезного противника. С самого начала концепция звездных войн, двойственным образом объединившая в себе амбиции оборонительного и наступательного характера, основывалась на оружии, которое не существовало, и на практически нереализуемых возможностях фиктивного характера.
Тот факт, что противоракетная оборона пережила распад Советского Союза и окончание холодной войны можно объяснить ее магической значимостью для американских консерваторов. В своей великолепной книге, посвященной Рейгану и программе СОИ Фрэнсис Фитцжеральд (Frances Fitzgerald) пишет в главе, посвященной статусу этой программы в период после Рейгана: "Инерция прессинга, целью которого было развертывание СОИ, была во многих отношениях феноменальной". СССР больше не было, расходы на оборону снизились, общественный интерес к программе практически полностью исчез, а обещанные технологические достижения упорно не спешили материализоваться. И все же концепция противоракетной обороны продолжала жить сначала при поддержке администрации Джорджа Буша старшего, которая с самого начала относилась к ней с меньшим энтузиазмом, а затем при не очень охотной поддержке администрации Клинтона (Clinton), пока, в конце концов, не превратилась в ключевой пункт политики, проводимой Бушем младшим и его людьми.
События написали для американской противоракетной обороны свежий сценарий с новыми практическими, популярными и политическими сюжетными линиями. Концепция противоракетная оборона стала несколько более осмысленной, поскольку речь пошла о случайном запуске, одной ракете, попавшей в руки террористов, или же не о таком могучем вероятном противнике, как Россия или Китай, а о маленькой стране с небольшим количеством не самого нового вооружения.
Система, способная уничтожить одну, две или несколько ракет, уже заслуживает внимания, даже в том случае если при этом не может быть гарантирован полный успех. Распространенное отношение к системе ПРО включает как понимание того, что подобная менее амбициозная задача может быть так или иначе реализована на практике, так и преувеличенную веру в американскую военную науку.
Явный успех ракет системы "Пэтриот" против "Скадов", направленных во время войны в Персидском Заливе на Израиль и Саудовскую Аравию, сопровождался соответствующим всплеском общественного интереса и укреплением веры в концепцию противоракетной обороны. На самом деле, как показали исследования, проведенные после войны, "Пэтриоты" имели существенные недостатки и в любом случае представляли собой устаревшую технологию, не совместимую с задачами ведения звездных войн. Те не менее воздействие успехов хитроумного вооружения разных видов на американское общественное сознание в 90е годы, вероятно, подкрепило мнение о том, что цели противоракетной программы вполне достижимы при условии вложения в нее достаточных денежных средств и научных разработок.
Но самыми главными были итоги политические. Официальные документы свидетельствуют о том, что в действительности американские консерваторы придерживались различных мнений по противоракетной обороне, как во время Рейгана, так и после него. Были среди них и такие, кто считал ее технически неосуществимой, глупой или, по крайней мере, не соответствующей насущным требованиям обороны. В конце своего президентского срока, когда Рейгана объединил веру в концепцию звездных войн с явной готовностью отказаться от американских стратегических вооружений и теплым отношением к Горбачеву на публике, некоторые правые считали, что такая комбинация вредит национальным интересам. В администрации Джорджа Буша старшего тоже были скептики такого рода. Некоторые члены нынешней администрации Буша, мы не имеем в виду Колина Пауэлла (Colin Powell), не скрывают своих сомнений.
Тем не менее в какой-то момент противоракетная оборона стала критическим вопросом для республиканцев. Ньют Джингрич (Newt Gingrich), в 1994 году возглавивший республиканцев в Конгрессе, сделал ее частью своего контракта, закллюченного с Америкой. Позже сенатор Боб Доул (Bob Dole) сделал противоракетную оборону одним из главных пунктов своей предвыборной президентской программы. Ранее он не был ее ярым приверженцем, но, как объясняет Фрэнки Фитцжеральд, это был вопрос, который мог представить его в выгодном свете в борьбе против Клинтона без потери потенциальных голосов избирателей по другим столь милым сердцу консерваторов вопросам, таким как запрещение абортов и отмена законов по контролю за распространением оружия. Лоренс Корб (Laurence Korb) из Совета по международным отношениям недавно назвал противоракетную оборону "самодостаточной целью" для республиканцев и "безошибочным тестом на лояльность к наследию Рейгана".
Теперь мы имеем дело с последствиями подхода республиканцев к этому вопросу, смысл которого состоял в идее партийного объединения. Эти последствия в частности проявляются в форме отказа от договора по ПРО. Очевидно, что в результате этой акции перспективы контроля над оружием массового поражения стали выглядеть отнюдь не самым лучшим образом. В какой степени - покажет будущее.
Возможно, что эта политика уже повлекла за собой и другие негативные последствия. Ричард Роудс (Richard Rhodes), просматривая недавно вышедшие мемуары Эдварда Теллера (Edward Teller), начавшего с водородной бомбы, а затем ставшего ведущим адвокатом противоракетной обороны, задает закономерный вопрос: "Еще нужно определить, насколько серьезную ответственность высокопоставленные сторонники противоракетной обороны несут за неспособность нации защититься от нападений террористов. И до какой степени увлечения наших лидеров шикарными и дорогостоящими современными технологиями отвлекли их внимание от насущных проблем национальной обороны".
