Российский президент сидел в своем кресле откинувшись, опустив свою руку за спинку кресла. Помощник поставил на подлокотник чашку с чаем и блюдце с кондитерскими изделиями. Путин взял печенье и стал жевать, внимательно слушая вопрос журналиста. Затем Путин дожевал и дал исчерпывающий, как обычно, ответ.
Я был в числе небольшой группы американских журналистов, приглашенных на беседу к Путину перед его встречей с президентом Джорджем Бушем (George W. Bush). Это был не первый раз, когда я видел президента России вблизи. Пятью месяцами ранее я входил в состав такой же небольшой группы, беседовавшей с Путиным за этим же самым большим круглым столом в кремлевской библиотеке. Между этими двумя встречами я наблюдал очень большие различия.
В тот раз перед нами был человек, который несомненно испытывал необходимость доказать себя. Будучи великолепно подготовленным, он буквально захлестнул нас страстью своих аргументов и своим пристальным взглядом. Когда мы спросили его о действиях России в Чечне, он начал с выражения удивления тем, что в мире есть еще люди, которые не смогли этого понять; его ответ, сопровождающийся исчерпывающими подробностями, длился почти полчаса. По ходу дела он сказал нам, помимо прочего, что критика войны в Чечне, несомненно, является частью "кампании", имеющей цель дестабилизировать обстановку в России.
В этот раз тема Чечни привела к совершенно другим выводам. Путин был счастлив завести с нами дискуссию о связях между исламскими боевиками и террористической организацией Усамы бен Ладена (Osama bin Laden) "Аль-Каида". Мы тоже были счастливы подробно остановиться на этом вопросе, вместо того, чтобы, например, подробно расспросить его об игнорировании прав гражданского населения при осуществлении попыток сдержать исламское восстание в границах республики. Чечня теперь не является источником новостей, в отличие от Афганистана.
После перечисления различных способов, которыми Россия оказывает помощь Соединенным Штатам в войне против терроризма (включая примечательное обещание оказывать содействие при проведении поисково-спасательных операций в Афганистане), Путин предоставил такой комментарий: "Мы проводим наземную операцию против международного терроризма на территории Северного Кавказа. ┘ Различные страны выделяют для участия в наземной операции тысячу, две тысячи человек [против бен Ладена]. У нас на Северном Кавказе к настоящему времени погибло уже свыше трех тысяч". Всего несколько месяцев назад считались, что российские солдаты умирают в процессе решения внутренней проблемы России, которую остальной мир (особенно Парламентская Ассамблея Совета Европы) не имел права критиковать. Сейчас, сегодня, эти же самые российские потери стали частью вклада России в дело международного сообщества. Не удивительно, что Путин в этот раз чувствовал себя гораздо более комфортно.
Да, отношения между Россией и Соединенными Штатами действительно были изменены событиями 11 сентября. Разговоры о новом общем деле двух стран совершенно отодвинули на задний план такие вопросы, как, например, свобода прессы - это сражение было настолько решительно выиграно путинским Кремлем, что на самом деле по этой теме и не о чем говорить. Критика российского президента, во времена Бориса Ельцина бывшая практически национальным спортом, сейчас практически не слышна, за исключением частных бесед. Это происходит отчасти потому, что Путин до сих пор пользуется чрезвычайной популярностью (его поддерживает 75 процентов населения), отчасти потому, что он делает правильные для экономики вещи (экономика при нем стала улучшаться), отчасти потому, что не осталось никого, кто мог бы критиковать. Еще одним признаком новых времен стал тот факт, что в число сопровождавших Путина в поездке по Америке лиц входит человек, который ныне возглавляет НТВ, некогда независимый частный канал, который в начале этого года был занят и приручен государственной компанией.
Сама по себе дружба между Россией и Соединенными Штатами не является, конечно, чем-то плохим. Путин за последние несколько недель предпринял несколько выразительных шагов, подчеркивающих его желание сблизить Россию с Западом, в том числе и закрыл работающие с советских времен военные базы на Кубе и во Вьетнаме. В этом интервью он с заметной вялостью защищал продолжающееся сотрудничество России с государствами-изгоями, такими как Северная Корея, Ирак и Иран: сотрудничество, утверждал он, всегда лучше изоляции. Можно было бы спросить, в таком случае, почему Россия не проводит политику сотрудничества с, предположим, движением "Талибан". Некоторые из его других высказываний дали ответ на этот вопрос: Россия будет преследовать свои "национальные интересы" там, где они их видит, однако без вмешательства "идеологии", которая, по утверждению Путина, печально усложняла внешнюю политику Советского Союза. Во время нашей дискуссии Путин даже сделал экстраординарное заявление, что Советский Союз на самом деле одержал победу в военном плане в своей десятилетней войне в Афганистане. Причина того, что СССР проиграл эту войну, сказал Путин, лежит только в политической сфере.
Независимо от того, согласны ли вы с этим выводом, становится ясно, что настоящее отличие Путина от его предшественников заключается в его полном пренебрежении какой бы то ни было последовательной идеологией. Михаил Горбачев надеялся реформировать российский социализм и таким образом дать ему возможность выжить. Ельцин хотел заменить социализм либеральной демократией, о которой он имел слабое представление. В отличие от них, пренебрежение Путина "идеологией" достаточно наглядно и к тому же подходит для страны, большинство населения которой сыто идеологиями прошлого века по горло. Путин является первым президентом России нового поколения. Он хочет сделать Россию процветающей и стабильной и все средства, которые подходят для этого, хороши. Если возрождение советского государственного гимна сделает народ счастливым и уменьшит социальное напряжение, то пусть будет советский гимн. Если вступление России во Всемирную Торговую Организацию позволить создать новые рабочие места, то это тоже хорошо. Содержание станции электронной разведки на Кубе стоит денег, дружба с Ираком деньги приносит. Все очень просто.
Другое, что стало заметным во время последней беседы с Путиным - улучшение его знаний международных дел, особенно по сравнению со многими членами внутреннего политического истеблишмента. Многие российские политики, похоже, до сих пор считают, что то, что хорошо для России, то плохо для Соединенных Штатов, и наоборот. Путин, напротив, убедительно выступает против подобного подхода. Многие россияне чрезмерно гордятся бесчисленными природными богатствами своей страны, Путин же сказал нам, что огромные запасы нефти Советского Союза были несомненно двояким счастьем, ибо они освобождали руководство страны от неприятной обязанности реформировать экономику. Ельцин никогда бы не проявил подобной проницательности.
Все это очень обнадеживает. Однако даже прагматизм Путина имеет свои логические границы, а в российско-американских отношениях до сих пор есть области, в которых будет очень трудно достичь компромисса. В первую очередь это относится к противоракетной обороне. По иронии судьбы, именно сейчас, когда Путин приблизился к Соединенным Штатам по большому количеству направлений, его критики в России, особенно из армейской среды, наименее терпимо относятся именно к этому вопросу. Дело в том, что Россия ожидает от Соединенных Штатов, что они будут придерживаться Договора об ограничении систем противоракетной обороны, в то время как Белый дом не собирается придерживаться данной линии. И это может стать замкнутым кругом, разорвать который не сможет даже замечательный президент России.
