Клятва в Сараево

Удивительно, если подумать, какую важную роль сыграл Сараево в моей жизни

Я вновь отправился туда, чтобы получить из рук мэра Иво Комшича грамоту почетного гражданина, которой решил наградить меня городской совет.

Выйдя на сцену национального театра, где проходила церемония, я сказал, что существует два способа принять оказанную мне честь.

Первый способ — это способ Франсуа Миттерана, который последним из французов принял ее ровно 20 лет назад. «Я смогу проголосовать», — сказал он, но, как только получил на руки бюллетень, проголосовал против Боснии.

Но есть и другой, путь скромности и верности, по которому я хотел бы пойти. Он заключается в том, что я стану послом, всего лишь вашим послом в сообществе наций и в частности в Европе, которая давно вас забросила и с момента подписания Дейтонских соглашений не дает выбраться из петли абсурдного и рокового договора: две или даже три Боснии, как неподходящие друг другу перчатки, как Кафка и Убу у власти, как чудесная нация, которая была жемчужиной Балкан, но страдает от чужой злой воли...

Я был послом ваших страданий, сказал я им, намекая на те, годы, когда я снимал «Боснию».

Вместе с другими артистами и интеллектуалами, с военными репортерами, которые писали об осаде города, я стал одним из послов вашего гражданского, мирного и военного сопротивления.

Сейчас же мне хотелось бы стать послом вашей доброй воли и правды.

Мне хотелось бы стать послом стремления к справедливости, настоящей справедливости, напоминающей о преступлениях (преступлениях против человечности), которые продолжают отравлять жизнь, пока выжившие или дети выживших не получат репарации.

Мне хотелось бы уже послом вашего искреннего стремления в Европу. Как так вышло? Почему Сербия, где настоящим демократам до сих пор не удается заткнуть рот тем, кто с ностальгией вспоминает об эпохе Милошевича, может уже в скором времени стать частью Европы? Почему Хорватия, где толпа болельщиков в едином порыве вскидывает руку в ответ на нацистское приветствие вошедшего в национальную сборную футболиста, уже находится в Европе? Так, почему же Босния и Герцеговина, страна партизан, которая дважды проливала кровь в борьбе с фашизмом и всегда придерживалась являющегося неотъемлемой частью Европы космополитизма, стоит на очереди в Европу в последних рядах? Какое издевательство... Какой позор и какое издевательство...

Кроме того, помимо положенных вам репараций, помимо необходимости устранить ложные или даже, хуже того, кем-то созданные препятствия для возвращения Сараево под крыло Европы, которая просто не может быть цельной без вас, мне бы как послу хотелось рассказать о милосердии вашего великого народа. О футбольной сборной, ставшей настоящим воплощением ценностей, которые, как нам бы хотелось, должны в полной мере стать европейскими ценностями. Эта многоэтническая и в высшей степени гражданская команда, которая состоит из людей самого разного происхождения, в день прохождения отборочного тура написала слова для немого (из-за Дейтонских соглашений) гимна вашей страны... Какое чудо! Какое чудо!

Мой энтузиазм и стремление помочь отметили присутствовавшие на церемонии имамы одного из самых либеральных, антирадикальных и умеренных мусульманских сообществ во всем мире.

Присутствовали там и партизаны, которые практически не делали никаких отличий, словно речь шла об одной войне в двух разных эпохах, в борьбе с сербскими и гитлеровскими войсками.

Был там и Бакир Изетбегович, один из трех президентов современной Боснии и Герцеговины. Как и его отец? Да, совершенно верно. Он обладает той же харизмой, тем же спокойным и трезвым характером. За тем лишь исключением, что его отец был военным лидером, а он сам, если ему помочь, станет объединителем Боснии и залогом настоящего возвращения мира.

Присутствовали там мои товарищи, соратники по темным и тяжелым временам, в первую очередь Дино Мустафич и Данис Танович, Кастор и Поллукс Сараево, с которыми я познакомился в 1993 году. Они были военными режиссерами, то есть шли на первые линии фронта снимать самые ожесточенные бои. Один создал оскароносную «Ничью землю», а другой стал лучшим театральным режиссером на Балканах.

Там были все мои друзья, знакомые и незнакомые, близкие и далекие, из этого волшебного города, который, несмотря на злые ветра из распадающейся на части Европы и поднимающуюся повсюду волну популизма, смог сохранить в неприкосновенности гражданский идеал, оставшийся точно таким же со времен нашей молодости.

Это идеал всех них. Мужчин и женщин, которые выжили в кровавом аду, но до сих пор не могут вступить на твердую землю. Людей, которые не любят войну, но пошли на нее и говорят о ней со скромностью настоящих героев. Уцелевших, которые, когда их спрашиваешь о тяжелом прошлом, ограничиваются лишь такими словами: «Я видел то, что мне не следовало видеть». Поэтому я ощущаю себя как никогда обязанным им.