«Буря в пустыне», «Иракская свобода» - были же названия войн, что-то значившие! Неужели наступление на Ливию продлится 10 лет, как и путешествие Одиссея? Джош Дзиза рассказывает об истории наименования военных операций – от «Барбароссы» до «Голубой ложки», а также разъясняет, что на самом деле означает «Заря Одиссея».

Среди всего того, что можно услышать сегодня в эфире, «Заря Одиссея» вряд ли заставит ваше сердце учащенно биться. Джеймс Уолкотт (James Walcott) заявляет на страницах Vanity Fair, что название военной операции в Ливии напоминает ему порнозвезду из 1970-х годов и разноцветное прогулочное судно в Майами.

Но названия военных операций отнюдь не всегда звучат устрашающе. В уставе сухопутных войск особо указывается на то, что названия не должны «отражать враждебность, несовместимую с традиционными американскими идеалами и с текущей внешней политикой». Названия эти не должны также противоречить «хорошему вкусу», звучать оскорбительно «для наших союзников и других наций свободного мира», а также «унижать отдельные группы населения, конфессии и вероисповедования». Названия должны состоять из двух слов, причем ни одно из них не может быть «экзотическим» или «пошлым». Это также не должно быть название торговой марки. Не может в названии фигурировать и слово «операция». Добавьте к этому требование о том, что название обязано хоть как-то воодушевлять, и поиск хорошего имени окажется весьма затруднительным.

Название «Безграничная справедливость» было весьма броским и привлекательным для войны в Афганистане, пока администрация Буша не поняла, что дополнительное значение этой фразы с религиозной коннотацией обидит мусульман, и без того разозлившихся на Буша за его высказывание о «крестовом походе». Спустя две недели она сменила его на «Несокрушимую свободу».

Названия операций не всегда должны были доставлять удовольствие широкой аудитории. В краткой истории названий военных операций Грегори Семински (Gregory Sieminski) пишет, что когда их начали использовать немцы в ходе Первой мировой войны, это были коды, предназначенные для максимального сокрытия сути проводимых военных действий. В то же время, названия должны были воодушевлять военнослужащих. Религию, мифологию и историю растащили на существительные и прилагательные. Отсюда появились такие названия как «Архангел», «Святой Георгий», «Роланд», «Марс», «Валькирия».

Такая практика непонятных, но воодушевляющих наименований сохранялась на всем протяжении Второй мировой войны. Гитлер и Черчилль просто с ума сходили по кодовым названиям, и порой лично их придумывали. Семински пишет, что именно Гитлер изменил название операции по вторжению в Советский Союз на «Барбароссу» назвав ее в честь римского императора 12-го века, и отменив наименование «Фриц» (так звали сына великого стратега). Название операции по высадке союзных войск в Нормандии «Верховный правитель» было дано лично Уинстоном Черчиллем, который отменил первоначальное бессмысленное название «Округлый молот» (Roundhammer), ставшее своеобразным сочетанием ранее планировавшихся, но не осуществленных операций «Окружение» (Roundup) и «Кузнечный молот» (Sledgehammer).

Черчилль даже написал ряд указаний о том, как придумывать хорошие названия. По его словам, они не должны быть хвастливыми, чрезмерно самонадеянными, а также унылыми и безнадежными. Нельзя придумывать их так, чтобы потом «какая-нибудь вдова или мать говорила, что ее муж либо сын погиб во время операции «Шумиха» или «Саван»». Кроме того, название не должно раскрывать характер проводимой операции. Подобно немцам во время Первой мировой войны, Черчилль любил правильные и достойные существительные. «Герои древних времен, личности из греческой и римской мифологии, созвездия и звезды, знаменитые скаковые лошади, герои британских и американских войн» - вот рекомендованный им перечень. Вступив в войну, американцы более или менее следовали примеру британцев, давая названия своим операциям. Американские военные после Второй мировой войны начали публично присваивать своим миссиям имена, однако при этом они действовали наобум, не оглядываясь на аудиторию: на войска, на американскую общественность, на противника. Следующие 40 лет названия операций не были преднамеренно бессмысленными, типа «Бастонь» или «Джанкшн-сити», но называли их слишком недипломатично и кровожадно, например «Убийца» или «Потрошитель». Это вдохновляло войска во время Корейской войны, но осложняло переговоры с китайцами. В 1975 году, пишет Семински, решили все это дело автоматизировать. Различные ведомства получили списки из двух букв, на которые должны были начинаться названия, и была создана компьютерная программа, помогавшая составлять такие названия и сохранять их.

Все изменилось в 1989 году, когда система выдала наименование «Голубая ложка». «Вы что, хотите, чтобы ваши внуки говорили, что их дед воевал в «Голубой ложке»?» - спросил как-то генерал армии Джеймс Линдсей (James Lindsay) генерал-лейтенанта Томаса Келли (Thomas Kelly). Келли этого не хотел. Президент Джордж Буш-старший также не хотел подвергаться насмешкам из-за весьма неоднозначного названия не менее неоднозначной войны, которое звучало как имя какого-то джаз-клуба. «Голубая ложка» превратилась в «Правое дело». (С этим названием тоже были проблемы, даже анекдот появился. «Почему Буш вторгся в Панаму? Не по праву, и не по делу».) С этого началась  современная эпоха придумывания названий военных миссий. К следующему году администрация приложила немало усилий, чтобы достойно назвать войну в Персидском заливе. Сначала она из перечня на трех страницах выбрала название «Щит полуострова», затем сменила его на «Щит полумесяца», потом на «Щит пустыни», и в итоге остановилась на «Буре в пустыне». Имя настолько хорошо запомнилось, что с ним стали ассоциировать всю войну в Персидском заливе. Незначительным операциям как и прежде давали названия из двух слов бессистемно, но названия крупных операций превратились в некий брэнд, дававший наименование целым войнам.

Лингвист с факультета информатики Калифорнийского университета Джефри Нанберг (Geoffrey Nunberg) отмечает, что Соединенные Штаты начали использовать названия операций для формирования общественного мнения примерно тогда же, когда кабельные новостные каналы стали играть большую роль в общественных дискуссиях. CNN использовала похожие методы, освещая те или иные темы и изобретая запоминающиеся фразы, которые излагали суть вопроса: «Горячая точка Косово», «Война в Заливе», «Поиски Чандры Леви». «Рядом с подлежащим стоит определение. Это военный стиль присваивания названий, который усвоили люди с кабельных каналов, - говорит Нанберг. – И военные, и кабельные каналы старались придумать такое название, которое дает суть, основную характеристику, пусть никакой сути в теме и нет».

В названии ливийской операции «Заря Одиссея» поражает то, что непонятно, какой смысл это наименование передает. Нанберг делает предположение, что слегка положительная коннотация слова «заря» должна снять обеспокоенность по поводу американского вмешательства в дела региона. Том Сепански (Tom Sepanski) и Кристиан Тернер (Christian Turner), работающие в отделе по составлению названий консалтинговой фирмы по торговым маркам Landor Associates, подтверждают это предположение, отмечая, что слово «заря» имеет более возвышенный оттенок, чем слово «буря» («Буря в пустыне»), но при этом сохраняется форма. Слово «заря» оптимистичное, но неконкретное, и в нем нет той иронии, о которой говорил Черчилль, предостерегая о недопустимости чрезмерно самоуверенных названий, поскольку операция может закончиться и провалом. Администрация Обамы уже не впервые использует это слово. В феврале прошлого года она переименовала операцию «Иракская свобода» в «Новый рассвет».

«Но слово «одиссея» озадачивает, - говорит Нанберг, - если они не хотят сказать, что будут странствовать по Средиземному морю». Выбор слова действительно странный, если вспомнить, что Одиссей после 10-летней войны целых 10 лет странствовал, прежде чем вернулся домой. Похоже на некую подсознательную оговорку изобретателя названий, опасающегося, что операция затянется. Да, есть еще кое-что, о чем Черчилль не говорил. Ссылки на художественные произведения это хорошо, но следует внимательнее относиться к дополнительному смыслу.

«Слово «одиссея» вряд ли прошло бы наш отбор, - говорит Сепански, вспоминая то время, когда они отбраковывали названия с негативной коннотацией. – Оно подразумевает, что мы там застрянем очень надолго». По словам Тернера, он бы «придумал нечто такое, что не звучит как начало новой войны». Но безразличие ко второму смыслу слова «одиссея» может означать, что название это было предназначено для служебного пользования. «Оно укладывается в условные правила, и они привыкли к языку такого рода, - говорит Сепански. – Они пытаются придумать нечто благотворное, позитивное, что трудно критиковать. Но похоже, что умная мысль приходит с запозданием».

Представитель Африканского командования ВС США Эрик Эллиот (Eric Elliott) подтверждает эти подозрения. Смотреть на «Зарю Одиссея» в том же ракурсе, что и на «Иракскую свободу» или на «Бурю в пустыне» это ошибка, говорит он. «Реакция людей на такое название такова: «Какое это имеет отношение к Ливии?», - отмечает Эллиот. – Они пытаются применить модель «Иракской свободы», стараются найти в названии смысл, хотя смысла там нет никакого». Это откат к бессмысленным названиям, которые составляли по системе из двух начальных букв.

Когда президент впервые задумался об интервенции, Африканское командование приступило к ее планированию, и ему понадобилось название плана, ничего не говорящего о Ливии, заявляет Эллиот. Командованию дали на выбор несколько сочетаний из двух начальных букв. До этого они использовали первую половину алфавита, поэтому на сей раз решили выбрать букву «о», в результате  чего получилась «одиссея». Затем, говорит Эллиот, они подобрали второе «красивое слово, которое не имело никакого отношения к первому, но неплохо с ним сочеталось». Командующий название утвердил, они проверили его по базе данных, удостоверились, что раньше такого не было, а затем отослали его в Вашингтон. Там название проверили через региональные группы (обычно это посольства, замечает Эллиот), дабы убедиться, что в переводе оно не звучит оскорбительно.

«Заря Одиссея» вначале являлась несекретным кодовым названием, поэтому на этапе планирования операции люди могли открыто говорить о своей работе над ней, не выдавая характер и детали операции. Но вместо запоминающегося и броского названия, хорошо вписывающегося в заголовки, типа «Буря в пустыне», появилась и была утверждена «Заря Одиссея».

«Нам многие звонили, чтобы выяснить значение этого названия, - говорит Эллиот. – Но суть в том, что название получилось бессмысленным».