Украина ассоциирована в ЕС и в то же время находится в преддверии коллапса. Произошла смена власти, однако сама система осталась прежней.

В отношении Украины существует две противоположных модели, назовем их для простоты – модель Гельмута Шмидта (Helmut Schmidt) и модель Даниэля Кон-Бендита (Daniel Cohn-Bendit). Первая модель выглядит следующим образом: Россия – атомное оружие, региональная держава, поставщик газа – важна для нас. Украина – отсутствие атомного оружия, отсутствие власти, отсутствие газа – не важна.

Кто этого не понимает, и взывает к жестким санкциям из-за Крыма и Донбасса , тот путает внешнюю политику с заседанием Евангелистской академии. Кроме того, Украина не относится к числу настоящих национальных государств и в ходе 300 лет была сферой влияния Москвы. Признание сфер интересов – основополагающий признак. Нарушить их, как это делает ЕС принятием Соглашения об ассоциированном членстве, шаг опасный. Поскольку при нарушении сфер интересов тут же загорается весь дом.

В контексте реальной политики вне внимания оказывается что-то существенное. Украина – суверенное государство. Это правда. Страна в 1991 году не боролась за свою свободу, независимость досталась ей без боя, поскольку Ельцин распустил Советский Союз. Украинское националистическое движение в предыдущие 150 лет было небольшим, безуспешным и иногда фашистски настроенным. Но это не делает Украину российским протекторатом. Несмотря на противоречия между западом и востоком Украины, между частями страны, стремящимися в ЕС и в Москву, есть общая национальная идентичность. В ходе холодной войны считалось, что стабильность исходит из национального суверенитета. В 2014 это выглядит анахронизмом.

Согласно модели Кон-Бендита, Киев представляет собой арену борьбы между движением освобождения и российским империализмом, между демократией и диктатурой. На Западе манят благосостояние, правовая государственность, свобода. Восток грозит азиатской деспотией. Свет приходит с Запада! Агрессия Путина имеет под собой простое основание – он боится преуспевающей, либеральной Украины, Майдана перед Кремлем, который сможет сломить его режим.

Антитоталитарный взгляд указывает на искажения взглядов прошлого века. Недальновидно воспринимать Майдан как привидение 1989 года и продолжение борьбы за независимость восточно-европейских цивилизаций против российской диктатуры. В 1989 произошла революция, которая радикально перестроила общества, заменила диктатуру демократией.

Огромная коррупция

На Украине в феврале произошла смена власти, но не смена системы. Парламент все еще тот же, повседневная жизнь страны пронизана коррупцией, система юстиции в упадке. Демократия все еще является фасадом власти, а не ее регулятором. Только олигарх, стоящий во главе страны, другой. Чтобы понять, что президент Петр Порошенко может и не может, 1989 год не нужен. Его образец – Оранжевая революция 2004 года, когда стремящиеся в ЕС силы потерпели поражение.

Заметно, что модели Шмидта и Кон-Бендита являются проекциями из 80х годов. Они походят на споры между политиками СДПГ, которые были помешаны на руководителях из Москвы и Варшавы, и протестами 1968 года, в которых делалась ставка на гражданские мятежи против государственного социализма. Но обе модели в 2014 действуют на окружающих затушевано, как старая рамка, не подходящая более для новой картины.

Украина – в безнадежном положении. Финансовая ситуация на грани коллапса, даже без подстрекаемой Путиным войны в Донбассе. Идея представителей антитоталитаризма – что из бедных территорий между Львовом и Донецком возникнут цветущие ландшафты свободы – мыльный пузырь – пестрый, блестящий, мерцающий. Мечтатели – те, кто полагает, что соглашение об ассоциированном членстве с ЕС приблизит эту фантазию в течение нескольких следующих лет.