МОСКВА — Менее чем за год до президентских выборов в стране с глубоко засекреченным типом правления политический дискурс сведен до разбора каждого замечания премьер-министра Владимира Путина и президента Дмитрия Медведева на наличие признаков их намерений.
Никто не сказал, будет ли он выдвигаться, но словесные разминки уже превратились в оживленные политические скачки: на одной неделе заявления одного звучат вполне по-президентски и кажется — вот он, кандидат, чтобы на следующей неделе пасть жертвой едких комментариев другого и уступить лидерство на беговой дорожке.
Если бы все было так, восклицают те, кто наблюдает за всем со стороны.
«Я считаю, что нет конкуренции, — говорит Ольга Крыштановская, член путинской партии "Единая Россия" и социолог Российской академии наук, изучающая правящие элиты. — Наша политика это театр. Есть режиссеры и сценаристы. И почему-то им нравится, когда общественность говорит, что есть конфликты».
Лилия Шевцова, едкий критик администрации и старший научный сотрудник Московского Центра Карнеги, говорит на удивление почти теми же словами и приходит к схожему заключению. «Нет никакой политики, — говорит она. — Политика существует там, где есть независимые СМИ, внимательная аудитория и непредсказуемый сценарий. Интересно то, что Кремль поддерживает эти разговоры».
В советскую эпоху посторонний наблюдатель гадал о работе Политбюро по парадам на Красной площади, разглядывая порядок расположения членов руководства на трибуне мавзолея Ленина. Этот подход оказался недостаточным, когда внутренняя слабость, а затем и распад советской системы застал врасплох большую часть мира.
Сегодня кремленологи полагаются на публичные комментарии, которые могут также ввести в заблуждение.
«Я думаю, это очень похоже на советские времена», — говорит Крыштановская, которая все еще наблюдает, кто на каких местах сидит в правительстве. Она говорит, что Медведев заменил только двоих из 75 чиновников, унаследованных им от Путина, комментируя отсутствие у него власти и степень влияния Путина. «Он генерал без армии», — говорит она.
Шевцова также видит сходство нынешней кремленологии с временами Леонида Брежнева, который возглавлял Советский Союз с 1964 года до своей смерти в 1982 году. «У нас сейчас, как и тогда, персонифицированная власть, — говорит она, — и мы все вынуждены заниматься гаданием. Мы до сих пор задаемся вопросом, кто находится в тени».
Путин отслужил на посту президента два срока — с 2000 по 2008 годы, ограничения не позволили ему выдвигаться еще раз. Он выбрал Медведева, руководителя своей администрации, чтобы тот баллотировался на пост президента, и Медведев не только стал его преемником, но и назначил Путина премьер-министром. С тех пор повисли в воздухе два больших вопроса. Может ли Медведев стать политиком с собственным мнением и самостоятельно принимать решения? Если Путину вновь можно избираться, кто будет баллотироваться на пост президента в 2012 году?
Никто не сказал, кто будет участвовать, порождая неопределенность в вопросе, появилась ли у Медведева какая-то власть или нет с тех пор, как он занял пост президента, и есть ли признаки раскола между ним и его наставником, как проявления его настойчивости.
Они представляют собой два весьма различных персонажа, что критики называют попыткой успокоить две разных аудитории. Образ Медведева-либерала обращен к Западу: он критикует неустоявшуюся судебную систему, клянется бороться с коррупцией, призывает к модернизации экономики путем развития технологий и привлечения иностранных инвестиций. Он пишет в твиттер, ведет блоги, интернет ему как дом родной, iPad всегда у него под рукой. Но что он изменил? Ничего, отвечают его критики.
Шевцова называет его «Мистер Ноль». «Нет подтверждения тому, что Медведев приверженец современного, ориентированного на ценности и гибкого мышления», — говорит она.
Медведев, предполагает Шевцова, едва ли отличался бы от Путина, получи он полную власть. Он возглавлял страну во время второго суда над нефтяным магнатом Михаилом Ходорковским, который специалисты-законники считают величайшей ошибкой правосудия. Он руководил страной, когда умер Сергей Магнитский во время предварительного заключения. Пока он руководил страной, коррупция только выросла, говорит она.
Путин обращается напрямую к аудитории страны, обещая увеличить размер пенсии, защитить трудящихся и сделать Россию сильной — его комментарии зачастую нацелены на тех жителей страны, которые считают Запад основным источником бед на Земле.
А где же раскол? В декабре Путин говорил о вине Ходорковского еще до вынесения приговора по второму судебному разбирательству над ним. Медведев ответил коротким комментарием о невмешательстве в судебный процесс. Путин назвал интервенцию ООН в Ливии «средневековым крестовым походом». Медведев назвал такое замечание неприемлемым. Медведев приказал членам правительства выйти из состава правлений госкомпаний — все это люди Путина.
Григорий Голосов, профессор политических наук из Санкт-Петербурга, считает изобличающим только обмен заявлениями по Ходорковскому. «Он показал, кто на самом деле принимает решения, и это, конечно, Путин», — говорит он, указывая на то, что Ходорковский был не только не осужден, но и получил максимальное наказание.
Тем не менее, свидетельство — или отсутствие такового — о расколе все больше привлекает внимание средств массовой информации здесь и на Западе. При этом если вы политический репортер, не о чем особенно писать, если отвлечься от этого вопроса. Шевцова говорит, что Кремль поощряет данную тему, чтобы сложилось впечатление, будто выборы предлагают реальную альтернативу, а не то, как решит Путин.
А идея раскола привлекательна на Западе, который хочет получать оптимистичные новости из России и видеть в Медведеве подходящего партнера.
В России, по-видимому, ни одна из теорий не отвергается как слишком надуманная. Когда вице-президент Байден посетил Москву в марте, в газетах писали, что он приезжал предложить Медведеву баллотироваться на пост президента, а Соединенные Штаты задобрят Путина, предложив ему работу в Международном олимпийском комитете.
Крыштановская предполагает, что Кремль инсценирует признаки раскола в качестве предварительных шагов в развитии двухпартийной системы, но не в ближайшее время — конечно же, не раньше президентских выборов в марте 2012 года, да и то со временем.
И кремленология уже не против гласности или открытости, говорит она.
«У нас есть гласность по всему Интернету, — говорит она. — И есть свобода слова, не для элиты, конечно, а для простых людей. Для принимающей решения элиты информация носит закрытый характер».
