Россия 1998 – рекомендации о сокращении расходов игнорировались

Москва. 17 августа 1998 года – это черная дата в новейшей истории России.  В тот день президент Борис Ельцин санкционировал проведение девальвации рубля.  В течение нескольких часов валюта страны потеряла 60 процентов своей стоимости.  На финансовом рынке разразилась паника, частные вкладчики опустошали свои банковские счета, инвесторы в больших количествах стали выводить капиталы. Вскоре Россия признала себя неплатежеспособной. Выплаты по иностранным кредитам были прекращены на 90 дней.

Для россиян обрушение рубля стало настоящей национальной катастрофой.  И сегодня еще видны ее последствия. Этим, в частности, объясняется низкий уровень средств, направляемых на сбережение.  Кризис в России стал также сокрушительным поражением для Международного валютного фонда (МВФ). Его эксперты не смогли предсказать наступление дефолта и им не удалось его предотвратить. При этом, по сути дела, судьба рубля была предрешена за несколько недель до объявления о девальвации.  Аналитики советовали российскому правительству провести  «ползучую» девальвацию.  На фоне огромной внутренней задолженности и большого дефицита государственного бюджета ежедневно на национальную валюту оказывало давление и непрекращающееся бегство капиталов. Тем не менее, президент Ельцин поддерживал курс рубля, и делал это по указанию главы МВФ Мишеля Камдессю (Michel Camdessus).

В девяностые годы Вашингтон ежегодно предоставлял Москве кредиты на миллиарды долларов.  Перевод очередного  кредитного транша сопровождался требованием о принятии мер жесткой экономии.  В общей сложности российское государство должно было в период с 1997 по 1999 год сэкономить  четыре процента от  своего совокупного объема производства.  Однако Москва редко выполняла эти рекомендации. Иногда сенаторы блокировали принятие чрезвычайно необходимой налоговой реформы, а на следующий день планы по экономии не могли преодолеть препятствий в Госдуме, который при Ельцине был влиятельным, но, вместе с тем, разнородным и разобщенным органом.

К тому же старые проблемы, доставшиеся в наследство от Советского Союза, осложняли  жизнь российскому правительству. Эксперты МВФ были в замешательстве и не знали, каким образом в мгновение ока можно было бы оздоровить тысячи советских предприятий, которые у себя на местах не могли выплачивать своим сотрудникам зарплаты. Все это не позволило Вашингтону  добиться проведения значимых структурных реформ. Но, несмотря на это, кредиты продолжали предоставляться, поскольку Россия была слишком важной страной в политическом смысле. Объявление государства банкротом не было приемлемым вариантом.

Тем не менее, Ельцин пошел по этому пути, когда встал вопрос об обвале национальной валюты. Но это был последний совет, которому он должен был бы последовать.  Этот неожиданный отказ от поддержки рубля россияне до сих пор не могут ему простить. Не могут ему этого простить и эксперты МВФ из Вашингтона. Тем не менее,  этот кризис заложил основы подъема экономики страны, которая  в следующие десять лет  росла примерно на семь процентов в год.  И это произошло не благодаря указаниям МВФ, а вопреки им. «У меня тогда возникла иллюзия, что я могу быть архитектором, но на самом деле я был просто пожарным», - признался однажды Камдессю, оценивая свои действия по антикризисному управлению.