Меньше противоповстанческой деятельности, больше убивать и брать в плен

Представители США заявляют, что стратегия США в Афганистане начала меняться — вместо классического подавления восстания (защита населения, предоставление элементарных услуг, насаждение хороших административных практик) будут традиционные убийства и взятие в плен плохих парней.

Тактика подавления восстания, конечно, никуда не денется. В этом виде деятельности занято ещё очень много американских военных. В министерствах Кабула и ряде столиц провинций активно претворяется в жизнь план «рывком» повысить численность гражданских чиновников и советников из нескольких стран НАТО. Тактика подавления восстания считается жизненно важной для обеспечения долгосрочной стабильности в Афганистане.

Тем не менее, теперь военные офицеры, аналитики из разведслужб и прочие представители США и стран НАТО считают, что наши задачи в афганской войне уже нельзя выполнить за достаточно короткий срок с помощью одной лишь тактики подавления или же с помощью стратегии, основанной преимущественно на этой тактике.

Именно из-за этого в последние три месяцы в огромной степени выросло количество наносимых военных ударов — беспилотниками, сбрасываемыми с самолётов «умными бомбами», силами спецназа — против солдат и, зачастую, конкретных руководителей среднего звена движения «Талибан».

Эффекта намерены добиваться того же самого: создать сложности для повстанцев «Талибана», нарушить функционирование их командно-контрольных систем, посеять раздор между сражающимися в поле повстанцами и их лидерами, укрывающимися по ту сторону пакистанской границы, вплоть до того, чтобы многие из них сдались или же начали вести с афганским правительством переговоры о примирении.

По классической стратегии подавления восстания этот процесс должен происходить медленно, но неуклонно, так как присутствие сил безопасности и предоставление элементарных услуг повышает верность народа афганскому правительству, что, в свою очередь, подтачивает основы поддержки мятежников.

Теперь, однако, даже многие активные сторонники тактики подавления рассчитывают, что этот процесс займёт слишком много времени (и слишком сильно подтачивается особенностями афганской политики), чтобы от него была хоть какая-то практическая польза.

Что касается времени, то президент Барак Обама неоднократно заявлял, что постоянно упоминаемая назначенная им дата (июль 2011 г.) относится лишь к началу вывода войск США из Афганистана, а масштабы и темп вывода будут определяться сложившейся обстановкой. Тем не менее, вполне очевидно, что война становится всё менее и менее популярной в самих США. Некоторые высокопоставленные советники Белого дома (лишь некоторые, заметим) ищут любой повод, чтобы уйти из Афганистана. Как бы то ни было, чтобы прийти к успеху только через тактику подавления, понадобится ещё от шести до десяти лет, если не больше, причём по оценкам самых горячих сторонников этой тактики, так что с политической точки зрения это нереально.

Что касается особенностей афганской политики, то подавлением восстания может заниматься только местное правительство; армия США как по факту, так и на словах сражается во благо местного правительства. Тем не менее, по всем официальным источникам, афганский народ настолько не доверяет собственному правительству президента Хамида Карзая, а само оно настолько некомпетентно (или незаинтересовано) в вопросах предоставления услуг, что надёжным партнёром по подавлению восстания его считать нельзя.

Таким образом, войска США и НАТО сосредотачиваются на новом, возможно, более быстром, очевидно более силовом методе принуждения талибов к началу переговоров.
Бомбовые удары и убийства силами спецназа всегда были составной частью афганской операции. Аналогичным образом — тактика подавления восстания тоже является составной частью усиленной кампании убийств. Без безопасности, которую обеспечивает присутствие большого количества американских военных (и без традиций сбора разведданных, которые они насаждают среди местного населения) спецназовцы просто не смогут действовать, да и пилоты не узнают, где находятся цели. Две стратегии — борьба с мятежниками и борьба с терроризмом — в этом смысле связаны друг с другом. Сместились лишь акценты, причём не только в плане степени и интенсивности, но и в вопросе о том, который из подходов считать главным в достижении целей войны.

Смещение акцентов — вопрос не мелкий, речь идёт о смене характера войны. В полевом армейском руководстве по ведению борьбы с мятежниками, одним из авторов которого был нынешний командующий войсками США в Афганистане Дэвид Петреус, отмечается, что войны против мятежников «длительны по своей природе» и требуют «твёрдой политической воли и величайшего терпения», а также «существенных трат времени и ресурсов». Всем солдатам и офицерам приказано сосредоточиться на защите населения, а «уничтожению и пленению врага» отдавать значительно меньший приоритет. В одном месте руководства даже сказано: «Нападайте на мятежников лишь тогда, когда они попадаются на пути».

Приняв командование войсками в Афганистане, Петреус заявил, что боевики «Талибана» и их командиры не начнут переговоров, пока не поймут, что проигрывают. В последние недели, однако, он стал придавать существенно большее значение этому аспекту кампании, то есть «уничтожению и пленению врага», чего, по его же полевому руководству, делать не рекомендовалось, — чтобы мятежники гораздо быстрее начали понимать, что проигрывают.

«Петреус спускает с цепи ребят из спецназа», как сказал мне один госслужащий, причём это делается во всех частях Афганистана, где сильны талибы, — на севере, на востоке, на юге.

И речь идёт не только о спецназе. По последним рассекреченным данным ВВС США, в последние три месяца по целям на территории Афганистана боевыми самолётами и беспилотниками было сброшено и выпущено 1600 единиц оружия, из них почти половина (700 единиц) — в сентябре. За аналогичный трёхмесячный период в прошлом году с воздуха была выпущена лишь 1 031 единица оружия, из них 257 — в сентябре. Данные, конечно, не вполне ясные, но, судя по всему, переход к более агрессивной тактике к увеличению потерь гражданского населения не привёл.

Этот новый аспект стратегии, судя по всему, приносит свои плоды. Как сказал один офицер высокого звания (и подтвердили другие официальные лица), в последние три месяца убито и взято в плен триста талибов среднего ранга, в том числе ряд «теневых» губернаторов провинций, командующих округами и инструкторов по применению дорожных мин. Кроме того, уничтожено свыше 800 рядовых повстанцев и взято в плен более двух тысяч.

По данным разведки, повстанцы теперь в большей степени рассеяны и сметены, а их лидеры не торопятся высылать в поле новых командиров, когда погибают старые, к тому же новые командиры часто бывают хуже подготовленными.

Также, по сообщению этого офицера, имело место «несколько десятков случаев» сдачи в плен, причём по-разному — сдаются группами от нескольких человек до нескольких десятков мятежников. Был случай, когда порядка двухсот мятежников, сражавшихся в южной провинции Гильменд, ушли на северо-запад, в Герат, сдаваться.

Офицер не сказал, что эти случаи сдачи в плен говорят о скором наступлении этапа сотрудничества в более широком масштабе или на более высоком уровне. Во-первых, те двести мятежников ушли из Гильменда в Герат, чтобы избежать репрессий со стороны остальных талибов, что говорит о том, что сдаваться — дело рискованное даже для тех, кто готов сдаться. Во-вторых, афганские боевики давно славятся тем, что переходят с одной стороны на другую по многу раз (см. первую главу отличной книги Декстера Филкинса (Dexter Filkins) «Война навсегда»), так что те, кто сдались сегодня, вполне возможно, уже завтра опять будут воевать.

Но тенденции очевидны. Один представитель США, в прошлом крайне скептически относившийся к войне, недавно написал по электронной почте следующее: «Действует разумная стратегия с разумными шансами на успех в разумном масштабе». Один советник НАТО, три месяца назад бывший откровенным пессимистом, сказал: «Я теперь за “наполовину полный”».

Но те же самые оптимисты обязательно делают две оговорки: во-первых, все эти комментарии делаются с осторожностью, это не радостные вопли с выбрасыванием кулака вверх, а во-вторых — речь идёт об успехах на тактическом фронте, а не об успехе в стратегическом масштабе.

Если в ходе авианалётов и рейдов спецназа будут продолжать гибнуть мятежники, осложняться положение выживших, а лидеры «Талибана» ощутят необходимость сесть за стол переговоров, то на этом игра будет далеко не окончена.

О какого рода сделке будем договариваться с талибами? Генерал Петреус поставил условие — любой талиб, ищущий примирения, должен поддержать конституцию Афганистана и его избранных лидеров. Но вдруг они поддержат, а сами потом нарушат своё слово? Армия США, конечно, может остаться в стране и обеспечивать соблюдение условий, но конечным гарантом должен стать сам Карзай. Выполнит ли он условия сделки, не требуя чрезмерного послушания и малодушного «прогибания»?

Наконец, для того, чтобы какая бы то ни было сделка была заключена и привела к установлению политической стабильности, нужен экономический рост, убедительная деятельность органов правосудия и стабильное оказание элементарных услуг населению.  В этом смысле теория борьбы против повстанцев вполне верно, что вновь ставит перед нами тот самый вопрос, из-за которого тактика подавления работала так медленно и с таким трудом: откуда возьмётся экономический рост, качественное управление и элементарные услуги, если у режима нет политической легитимности?

Есть и ещё один неучтённый фактор, который нечасто упоминают в подобных дискуссиях: это боевики Северного альянса, распущенной группы повстанцев, помогавших спецназу США в свержении режима талибов в 2002 г. Они разоружились, когда к власти пришёл Карзай, но, по данным некоторых аналитиков из разведки (а также некоторых афганцев), могут вновь взяться за оружие, если талибы войдут в состав правительства. Тогда, возможно, опять начнётся гражданская война.

Так что путь к концу войны внезапно немного прояснился, но чем это кончится и что произойдёт потому — настолько же неясно, как и раньше.