Французский президент добивается расположения Москвы и тем самым ищет проблемы на свою голову

Новости из Франции всегда интересны, особенно при президенте Николя Саркози. Это самый проамериканский французский лидер со времен Четвертой республики, и в прошлом году он вернул свою страну в военные структуры НАТО. На международной арене лишь израильский премьер-министр Биньямин Нетаньяху громче его предупреждает мир об огромной угрозе, которую представляет собой ядерная программа Ирана.

На этом фоне крайне удивительно то, что Саркози одновременно заискивает перед Россией. В понедельник он будет принимать в Нормандии, в курортном местечке Довиль президента Дмитрия Медведева и канцлера Германии Ангелу Меркель. Наибольшую тревогу вызывает повестка саммита, посвященная новой архитектуре безопасности, которая, как отмечает Кремль, позволит трем странам "развивать партнерство в целях формирования общеевропейского пространства безопасности и сотрудничества".

И это не просто праздные разговоры. Франция уже выразила намерение продать России целых четыре (пока не построенных) боевых корабля класса "Мистраль", что поможет модернизировать российский флот. Москва признала, что длившаяся 26 часов два года назад августовская война с Грузией продемонстрировала недостатки, имеющиеся в российском боевом арсенале, и что большие вертолетоносцы "Мистраль" позволили бы ей выполнить свои боевые задачи за несколько минут, а не часов. А сам Саркози, занимавший в августе 2008 года пост председателя Евросоюза, вел переговоры о прекращении огня с Москвой. И вот теперь грузины заявляют, что Россия это соглашение часто нарушает.

Учитывая, что Москва, скорее всего, развернет универсальные десантные корабли "Мистраль" вблизи слабых республик ближнего зарубежья, таких как Грузия, твердая решимость президента Саркози осуществить такую поставку вызывает тревогу.

Поведение Франции озадачивает также и потому, что Россия играет роль главного пособника Ирана. Стратегическая позиция России по отношению к Тегерану имеет мало общего с оппозицией Франции иранской ядерной программе.

Саркози не первый французский президент, стремящийся разыграть российскую карту. Еще Шарль де Голль мечтал о единой Европе "от Атлантики до Урала". Выдворив штаб-квартиру НАТО из Парижа и выйдя из объединенного военного командования альянса, де Голль заявил о своем несогласии с общепринятой политикой холодной войны, которая проводилась под руководством Вашингтона. Вполне возможно, что Саркози видится отражение недавнего прошлого: поскольку администрация Обамы не обеспечивает сильное лидерство в Европе, то Франция в полном соответствии со своим историческим темпераментом может сместить баланс сил в восточном направлении.

Но Николя Саркози пришел к власти на базе совершенно иной политической платформы. Прежде чем стать президентом, он был одним из ведущих критиков агрессивной политики Владимира Путина в ближнем зарубежье. Министр иностранных дел Франции Бернар Кушнер (поговаривают, что он уходит из правительства) пытался отказаться от исторической склонности Франции к realpolitik и уделить больше внимания правам человека в ее внешней политике. А путинской России совсем не нужно пристальное дипломатическое внимание к ее экспансионистским привычкам.

Президент Саркози не может не знать об этих опасностях, и пока он руководит внешней политикой Франции с определенной долей храбрости. Возможно, он считает себя неким мостом между Атлантикой и Уралом, оказывая сдерживающее влияние на Россию, которая находится на этапе постсоветского возрождения. Или у него на уме нечто совсем другое?

Кеннет Вайнштейн – руководитель Хадсоновского института (Hudson Institute).